Уголовный суд. Итоги судебной реформы

В рамках проводимой в настоящее время в России правовой реформы основное внимание должно уделяться уголовному судопроизводству, развитию механизма защиты прав и свобод граждан, нарушенных преступлением.

Принятая в 1991 г. Верховным Советом РСФСР Концепция судебной реформы в РСФСР определила в качестве главных задач судебной реформы:

- обеспечение суверенного права Российской Федерации осуществлять правосудие и уголовное преследование на своей территории в соответствии с собственным материальным и процессуальным правом;

- утверждение судебной власти в государственном механизме как самостоятельной влиятельной силы, независимой в своей деятельности от властей, законодательной и исполнительной;

- защиту и неуклонное соблюдение основных прав и свобод человека, конституционных прав граждан в судопроизводстве...

В сфере уголовного судопроизводства в числе ключевых решений судебной реформы, наряду с введением суда присяжных, в Концепции рассматривались:

- дифференциация форм уголовного судопроизводства;

- расширение возможностей обжалования в суд неправомерных действий должностных лиц, установление судебного контроля за законностью применения мер пресечения и других мер процессуального принуждения;

- лишение правосудия обвинительных черт;

- организация судопроизводства на принципах состязательности, равноправия сторон, презумпции невиновности подсудимого;

- определение жестких критериев допустимости доказательств и введение практики беспощадного аннулирования недопустимых материалов;

- расширение прав сторон по собиранию и приобщению доказательств.

Обобщение итогов судебной реформы в Российской Федерации позволяет отметить, что в ходе реформы судебной системы были реализованы многие важные идеи, имеющие принципиальное значение. Особо в этой связи следует отметить законодательное закрепление прав и свобод личности, вовлекаемой в судопроизводство.

Наибольшим достижением стало принятие в 2001 г. Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, провозгласившего в качестве назначения уголовного судопроизводства защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6). Эти основополагающие правозащитные идеи определяют задачи уголовного процесса, должны они определять и направления реформы уголовного суда, учитывая то, что часть поставленных в Концепции задач остаются нерешенными как в организационном, так и в правовом плане, на которых и предстоит остановить внимание.

Суду отводится центральное место в системе органов, осуществляющих производство по уголовным делам. Именно суд осуществляет как прямой, так и косвенный контроль за досудебным производством.

В качестве форм прямого контроля в УПК РФ закреплено:

- только суд правомочен принимать решения о производстве следственных действий, связанных с возможностью ограничения конституционных прав и свобод граждан;

- последующая проверка законности и обоснованности таких действий и решений органов расследования;

- разрешение споров между органами, ведущими процесс, и рассмотрение жалоб граждан на органы уголовного преследования.

Косвенный контроль выражается в том, что стандарты доказывания и рассмотрения дел в суде служат на ранних стадиях процесса как эталон подготовки материалов к направлению в суд. Судебная практика не должна оставлять у дознавателей, следователей, прокуроров сомнений в том, что всякая небрежность, фальсификация, отступление от закона обессмыслят их усилия при осуществлении уголовного преследования. В частности, не только Уголовно-процессуальный кодекс, но и судебная практика должны последовательно исходить из того, что не имеют доказательственной силы материалы, добытые с нарушением закона. Правила определения и рассмотрения вопросов допустимости доказательств свидетельствуют о значимости судебного контроля за подлинностью материалов предварительного расследования.

Тем не менее призванный занимать центральное место в системе юстиции суд в какой-то степени еще продолжает находиться в зависимости от внешних воздействий. До недавнего времени причину неправового суда видели во вторжении, беспардонном или завуалированном, партийных или советских властей в сферу юстиции. Теперь появились новые формы вмешательства в отправление правосудия. Судьи по-прежнему зависимы от местной власти, которая обеспечивает суды помещениями, телефонами, транспортом и другими необходимыми для работы вещами. Не были затронуты многие прежние каналы зависимости.

В. Яковлев на заседании Совета при Президенте Российской Федерации по вопросам совершенствования правосудия справедливо отметил, что мировые судьи работают более успешно там, где о них заботятся местные власти, выделяя средства и приличные помещения. Он указал, что в обществе есть тревога по поводу подлинной независимости судебной власти. Она прежде всего определяется положением самого судьи, тем, насколько крепок его статус. Это и порядок назначения на должность, и несменяемость, и реальная неприкосновенность. Однако в процесс назначения судей сильно вторгся чиновник. Все должна решать квалификационная коллегия, открыто и гласно, на основании развернутой аттестации. На деле же все иначе.

По мнению члена Президентского совета Тамары Морщаковой, на пути к судейской независимости встала большая проблема. Имя ей - страх. Любой судья скажет, чего он боится. Ничего не стоит удалить его с должности, если этого захочет кто-то свыше. В судебной системе постоянно происходят разные реорганизации: объединяются субъекты Федерации, межмуниципальные суды преобразуются в районные. И всякий раз это сопровождается переназначением судей. Зачем, если каждый судья - уже федеральный? Ответ один: чтобы тех, кто слишком самостоятелен, оставить за бортом.

Нельзя призвать судью к беспристрастному отношению с гражданами, если сам он скован страхом. Для него главным становится, что думают наверху, а не защита интересов человека. По ее обоснованному мнению, если ситуацию не переломить, конституционный принцип несменяемости судей может погибнуть.

Кроме того, судебный надзор не всегда показывает положительные аспекты контроля в судопроизводстве. Как это ни парадоксально звучит, но принцип ответственности судей за собственные решения играет скорее негативную роль. Разумеется, речь не идет о случаях грубой небрежности и преступного умысла. Но начальственная критика за допущенную ошибку или даже простое взятие на учет добросовестных заблуждений судьи или случаев несовпадения его позиции с мнением вышестоящей инстанции отнюдь не способствуют его раскрепощенности. Опасаясь последствий свободно выраженного внутреннего убеждения, судья начинает ориентироваться на позицию кассационных и надзорных инстанций, то есть утрачивает самостоятельность.

В этой связи еще раз необходимо указать, что нельзя забывать, что именно независимость и беспристрастность правосудия являются важнейшими составляющими такого государства, которое гарантирует защиту прав и основных свобод человека и гражданина и чьи институты базируются на нормах закона. Именно это положение закреплено в ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая является основополагающим юридическим документом для российских законодателей по приведению национального законодательства, регламентирующего отправление правосудия по уголовным делам, в соответствие с международными стандартами охраны прав личности: "Каждый человек имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона..."

Для обеспечения судьям основных гарантий защиты не только принципов независимости и беспристрастности, но и нормальных условий труда, безопасности и профессиональной подготовки каждое государство должно вести непрестанную работу по совершенствованию своей судебной системы.

Не менее серьезной проблемой в Концепции судебной реформы 1991 г. называлась неспособность правоохранительных органов справиться с выпадающим на их долю фронтом работы, что вызывало постоянное нарушение процессуальных сроков рассмотрения дел, влекло ухудшение показателей по срокам судебного разбирательства и исполнения судебных решений.

Актуальна данная проблема и для сегодняшнего дня. При этом нельзя составить правильное представление о значении и причинах имеющейся негативной тенденции, пока отсутствуют какие-либо научно обоснованные расчеты оптимальной загруженности юстиции.

Так, по справедливому замечанию В. Яковлева, недовольство работой судов возрастает. В звене, которое ближе всего к людям, - в мировой юстиции в среднем на одного судью приходится 139 дел в месяц. При таком вале трудно говорить о качестве решений, их объективности, равно как и о сроках. Советник Президента сослался на полученное письмо. Мировой судья пишет, что в штате у него один человек, при этом надо обустроить помещение, найти спонсоров, потому что местная власть не финансирует, раздобыть бланки, оргтехнику и рассмотреть ту самую сотню с лишним дел. В федеральных судах идиллии тоже нет.

В этой связи с положительной стороны можно отметить внесение изменений в Федеральный закон "О мировых судьях в Российской Федерации", согласно которым с 1 января 2007 г. судебные участки создаются из расчета численности населения на одном участке не от 15 до 30 тысяч человек, а от 15 до 23 тысяч человек. Однако и это не решило проблемы. В Санкт-Петербурге у отдельных мировых судей годовая нагрузка в 2007 г. превысила 5000 дел различных категорий.

Дальнейшее решение по выходу из сложившейся ситуации видится в разделении функций. В системе общей юрисдикции надо создавать специализированные структуры - суды, коллегии и даже выделять отдельных судей. Нужны ювенальная юстиция, патентный суд, система административного судопроизводства. К судебным коллегиям по уголовным и гражданским делам необходимо прибавить судебные коллегии по семейным делам, по трудовым делам, по делам несовершеннолетних, которые впоследствии могут развиться в обособленные виды судебной юрисдикции. Нагрузку на судей можно уменьшать за счет использования упрощенных форм, примирительных процедур, внесудебного и досудебного разбирательства, альтернативных способов урегулирования споров. При этом нельзя не отметить, что законопроект, предлагающий создать в России ювенальные суды, который внесла группа депутатов еще в самом начале работы Государственной Думы третьего созыва - в декабре 2000 года, до сих пор так и не увидел свет. Создание административных судов также ведется только на бумаге.

В деятельности суда возникает немало и чисто процессуальных вопросов.
В УПК РФ 2001 г. существенно изменяются назначение и роль суда, его место в уголовном судопроизводстве, содержание его компетенции. Основополагающим фактором конституирования уголовно-процессуального положения суда становится осуществление правосудия по уголовным делам на основе принципов равноправия сторон, состязательности и диспозитивности, когда проводится последовательное разделение функций, при котором категорически и последовательно исключается осуществление судом функции обвинения и функции защиты.

Суду отводится роль организатора судебного разбирательства, обязанного создавать условия для исполнения сторонами их обязанностей и осуществления предоставленных им прав, а также обязанность объективно и справедливо разрешать уголовные дела по существу. Закон освобождает суд от выполнения ряда несвойственных органу правосудия функций, возлагавшихся на него ранее действовавшим законодательством, в частности: права возбуждать уголовные дела по своей инициативе; восполнять в судебном заседании пробелы предварительного расследования путем самостоятельного поиска доказательств; направлять в этих целях дело на дополнительное расследование; оглашать обвинительное заключение; продолжать рассмотрение уголовного дела при отказе прокурора от обвинения и некоторых иных.

Построение системы обязанностей и правомочий суда в уголовном судопроизводстве в значительной мере подчинено всеобъемлющему осуществлению конституционного принципа состязательности. Вместе с этим нельзя понимать под состязательностью пассивность суда. Суд должен быть активен в решении задач уголовного судопроизводства, при охране прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в производство по уголовным делам.

В частности, представляется, что прекращение уголовного дела в случае отказа прокурора от обвинения или примирения обвиняемого с потерпевшим, подлежащих обязательному учету судом при вынесении решения по делу, существенно ограничивает права и законные интересы потерпевшего, ограничивает возможности суда по защите публичных интересов.

В этой связи Конституционный Суд Российской Федерации в 2003 г. принял Постановление в защиту прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений. Он признал, что отдельные нормы УПК РФ (в том числе внесенные в УПК РФ в 2003 г.) следует трактовать расширительно, следуя их конституционно-правовому смыслу, а отдельные противоречат Конституции Российской Федерации в части гарантирования прав и законных интересов потерпевших.

Конституционный Суд по результатам рассмотрения жалоб признал не противоречащими Конституции Российской Федерации взаимосвязанные положения частей седьмой и восьмой ст. 246 и п. 2 ст. 254 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку по их конституционно-правовому смыслу в системе норм предполагается, что полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения, влекущий прекращение уголовного дела, равно как и изменение государственным обвинителем обвинения в сторону смягчения, должен быть мотивирован со ссылкой на предусмотренные законом основания, а вынесение судом решения, обусловленного соответствующей позицией государственного обвинителя, допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты, и что законность, обоснованность и справедливость такого решения возможно проверить в вышестоящем суде. А также признал не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее ст. 19 (часть 2), 45 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 129, часть девятую ст. 246 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Однако только указание на конституционно-правовой смысл названных положений не обеспечивает должную защиту прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений, необходимы законодательные изменения и дополнения. Так, рассматривая вопрос о гарантировании прав и законных интересов потерпевших при отказе государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства, который влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в части, следует конкретизировать права потерпевшего и полномочия суда по рассмотрению и разрешению дела. В частности, возможно закрепить право потерпевшего в случае отказа государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства возражать против прекращения уголовного дела или уголовного преследования и предоставлять доказательства в целях отстаивания своей позиции; в случае, когда государственный обвинитель настаивает на отказе от обвинения, необходимо предусмотреть право потерпевшего на приглашение защитника и возможность самостоятельного поддержания обвинения, если суд не согласен с доводами государственного обвинителя; право потерпевшего обжаловать решение суда о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения в кассационном порядке. Соответственно необходимо предусмотреть и полномочия суда продолжить рассмотрение уголовного дела в судебном разбирательстве при отказе государственного обвинителя от обвинения, если потерпевший обоснованно против этого возражает и готов самостоятельно, а также с помощью защитника продолжить поддержание обвинения в защиту своих прав и законных интересов, гарантированных Конституцией Российской Федерации.

Именно таким образом решения Конституционного Суда Российской Федерации найдут реальное воплощение, а права и законные интересы лиц, потерпевших от преступлений, будут гарантированы.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации содержит ряд установлений, принятых в целях упрощения организации и деятельности судей при отправлении правосудия по уголовным делам. К их числу относятся достаточно спорные решения о сокращении сферы действия принципов коллегиальности, непосредственности, отказа от требований всесторонности и полноты исследования материалов дела, истолкование содержания принципов состязательности и диспозитивности в направлении сокращения объема требований к деятельности судей по отправлению правосудия.

Необходимо отметить, в частности, что расширение сферы единоличного рассмотрения уголовных дел действительно создает проблемы в отправлении правосудия. Согласно ст. 30 УПК РФ, в ее первоначальной редакции, судья федерального суда общей юрисдикции рассматривает уголовные дела о преступлениях, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное уголовным законом, не превышает десяти лет лишения свободы; то есть о тяжких преступлениях (ч. 4 ст. 15 УК РФ). Исключение составляют случаи, когда обвиняемый ходатайствует о рассмотрении уголовного дела судом присяжных или коллегией из трех судей федерального суда общей юрисдикции. Закон же от 29 мая 2002 г. "О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" еще более усугубил ситуацию, отнеся к единоличному рассмотрению судьи федерального суда общей юрисдикции уголовные дела и о тяжких, и об особо тяжких преступлениях, то есть о преступлениях, за которые предусмотрено наказание свыше десяти лет лишения свободы или более строгое наказание. Такие решения не должен будет принимать один человек.
В этом отношении стремление законодателя к рационализации деятельности судьи по осуществлению правосудия, поиски средств процессуальной экономии могут превратиться в свою противоположность, если не исправить этот перекос посредством укрепления нравственных начал в поведении судьи. По нашему же мнению, одного укрепления нравственных начал в поведении судьи недостаточно, необходимо совершенствование и самого процессуального законодательства, в частности, следует вернуть первоначальную редакцию пункта первого части второй ст. 30 УПК РФ.

Дальнейшему совершенствованию судебной деятельности будет способствовать и приведение национального уголовно-процессуального законодательства в соответствие с положением Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод о гарантированности каждому человеку судебного разбирательства дела в разумный срок (ст. 6).

Так, на сегодняшний день в российском уголовно-процессуальном законе отсутствуют какие-либо сроки, ограничивающие судебное рассмотрение и разрешение уголовных дел по существу. В связи с чем следует перенести в УПК РФ общую международную норму, регламентирующую необходимость судебного разбирательства дела в разумный срок, возможно, даже предусмотреть эти сроки по разным категориям дел.

Подводя итоги вышеизложенному и некоторые итоги судебной реформы, необходимо заключить, что в сфере уголовного судопроизводства реализованы многие ключевые концептуальные решения. При этом еще предстоит многое сделать по совершенствованию организации деятельности суда и правового регулирования производства по уголовным делам для того, чтобы российское правосудие отвечало критериям правового государства, чтобы права и свободы лиц, вовлекаемых в сферу уголовного судопроизводства, были надежно защищены, чтобы законные интересы общества и государства, находились под действенной охраной закона.

Горленко В.А.