Предварительное следствие. Причины подачи жалоб

Права и свободы гражданина и человека гарантированы Конституцией Российской Федерации (ст. 7).

В современном судопроизводстве Российской Федерации на всех его стадиях возникают ситуации, когда обозначенное в законе должностное лицо принимает иногда то или иное правовое решение, которое хотя и не противоречит действующему законодательству, но порождает ряд коллизий, спорных по своей сути.

Возможность обжаловать решение правоприменителя в вышестоящую инстанцию либо в суд говорит о признании законодателем того факта, что наряду с объективным, т.е. правосудным, в решении правоприменителя возможен субъективный момент, вызванный ошибочным толкованием и применением права.

Проверка законности и обоснованности решения должностного лица на предварительном следствии и в судах служит цели выявления в этом решении субъективной составляющей, вступающей в противоречие с действующим законодательством.

При судебных разбирательствах в судах апелляционной и кассационной инстанций также невозможно исключение субъективных моментов. Так, например, УПК РФ (ст. 373) определены основные критерии проверки жалоб и представлений в суды кассационной инстанции: проверка законности, обоснованности и справедливости приговоров и иных судебных решений. Такой критерий, как справедливость, в том виде, как он трактуется в действующем законодательстве, дает, на наш взгляд, неоправданно большой простор для оценочных суждений и субъективизма в приговоре. Даже к критериям обоснованности и законности разные правоприменители подходят по-разному. Внутреннее убеждение судьи, не вступающее в противоречие с законом, и субъективизм, препятствующий вынесению правосудного решения, - не одно и то же.

Рассмотрение дела в кассационном порядке значимо не только потому, что используется очень важный инструмент защиты интересов граждан, но и потому, что имеется возможность исправить допущенные судебные ошибки в кратчайшие сроки до вступления приговора в законную силу.

При анализе конкретных обстоятельств, вызывающих привнесение жалоб на должностных лиц - участников досудебного разбирательства, можно выделить три основные группы причин жалоб:

1. Ошибки участников предварительного расследования (дознавателя, следователя, прокурора, иных правоприменителей) в принятии решения, связанного с выходом за рамки закона.

2. Проявление элементов субъективизма на этапах досудебного производства, когда решение напрямую закону не противоречит, но с точки зрения иных правоприменителей является спорным.

3. Проблемы справедливости в уголовном процессе.

Рассмотрим содержательную часть каждой из этих групп.
Требования, предъявляемые законом к собиранию, процессуальной фиксации источников доказательств в уголовном судопроизводстве, имеют целью охрану прав личности в процессе, реализацию в законодательстве РФ права на справедливое судебное разбирательство.
Обстоятельства, подлежащие доказыванию в уголовном судопроизводстве (ст. 73 УПК РФ), должны быть представлены в установленном законом порядке.

В части 2 ст. 74 УПК РФ приведены документы, которые могут служить доказательством по делу. Условия их собирания и составления продуманы законодателем досконально и четко регламентированы УПК РФ. Статьей 75 УПК РФ установлены перечень и характер недопустимых доказательств, которые определены как "доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса". Это определение является существенной преградой для возможных потенциальных нарушений на пути к защите интересов граждан.

Однако к составляющим недопустимости доказательств законодатель отнес лишь три компонента. В указанной статье провозглашено: "К недопустимым доказательствам относятся:

1. Показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.

2. Показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может показать источник своей осведомленности.

3. Иные доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса".

Несмотря на то что ст. 75 УПК РФ является существенным фильтрующим элементом по предупреждению нарушений и ошибок на досудебном процессе расследования, все же и здесь имелась возможность для появления ошибочных решений. Этому способствовала неточность и неконкретность формулировки ч. 3 ст. 75 УПК РФ, согласно которой к недопустимым доказательствам относятся "иные доказательства, полученные с нарушением требований...". Понятие "иные доказательства" дает размытую картину принимаемых решений, по которым противоречие закону не всегда можно установить, а неконкретность этого понятия создает условия для нарушений (а иногда способствует манипулированию). Нетрудно, например, обосновать получение таких доказательств "в законном порядке".

Представляется необходимым уточнить положение действующего законодательства о том, что если подсудимый признается в преступлениях, которых нет в обвинительном заключении, то в части, не относящейся к обвинению, его показания следует признать недопустимыми.

Возникает вопрос: почему практически в 100% дел по групповым преступлениям, 90% доказательственной базы, по которой со стороны обвинения составляют признание и проверка показаний на месте, сделанные уже в момент нахождения подозреваемого под стражей, в суде раскаяния обвиняемых улетучиваются? Может ли присутствие защитника на начальной стадии расследования оградить подсудимого от недобровольного "раскаяния" и той огромной власти, которую имеет над ним следствие в период, когда он содержится под стражей? Арсенал следственных и оперативных мероприятий столь велик, что можно без ущерба для борьбы с преступностью считать все признания, данные на предварительном следствии и не подтвержденные в суде, недопустимыми.

На практике можно считать логичным отнесение к недопустимым доказательствам признание подозреваемым и обвиняемым собственной вины на предварительном следствии, что не подтверждается потом в суде, ибо на момент признания подозреваемым того или иного человека в распоряжении следствия почти всегда уже имеется полная информация об обстоятельствах совершения преступления. Подозреваемому разъясняется, в чем он подозревается, и это тоже делает невозможным определить, где кончается осведомленность следствия и начинается преступная осведомленность.

Пользуясь огромными правами, которые дает правоохранительным органам Закон об ОРД, даже с вышеназванными исключениями, имеются широкие возможности сделать изобличение преступника осуществимым, а наказание неотвратимым. Напротив, названные меры являются не гарантией чьей-то безнаказанности, а залогом того, что нести ответственность за преступления будут люди, их совершившие.

Не секрет, однако, что сейчас ряд норм УПК, УК, Закона "Об оперативно-розыскной деятельности" позволяют правоохранительным органам получать информацию от сотрудничающих с ними членов ОПГ и не пользоваться ею для немедленного пресечения деятельности данных групп. Общественная опасность каждой такой группировки может быть неизмеримо больше, чем польза от оперативной информации.

К другой означенной выше группе причин появления жалоб можно отнести проявление субъективизма при принятии решений должностными лицами на этапе предварительного расследования. Выражается это в случаях как нарушения законности при принятии решения, так и вынесения в рамках закона спорных с точки зрения принципов уголовного судопроизводства решений.

На всех этапах судебного производства существенное влияние на содержание и характер принимаемых решений оказывают субъективные составляющие каждого участника уголовного процесса. Действующее законодательство, устанавливающее в максимальной степени барьеры проявлению субъективизма должностных лиц, участвующих в принятии решений, тем не менее не может полностью исключить наличие субъективных элементов в судопроизводстве, которые проявляются в связи с различными психофизиологическими особенностями каждого должностного лица, различными толкованиями понятия "справедливость", критерии которого четко не очерчены в действующих законодательных актах, и т.д.

Наиболее слабым звеном, открывающим путь к возможности допущения ошибок в практике судебных решений, является, по нашему мнению, действующая практика судов с участием присяжных заседателей.

Законодатель, придавая большое значение институту присяжных заседателей как гаранту конституционных прав и свобод человека и гражданина, утвердил статус этого института как формы судопроизводства тремя статьями Конституции Российской Федерации (ст. 20, 47 и 123). Опыт работы судов с участием присяжных заседателей показывает, что количество проблем, связанных с этой формой судопроизводства, возрастает.

В юридической литературе, особенно в последнее время, развернулась острая дискуссия о целесообразности дальнейшего использования в судебной практике института присяжных заседателей.

Ряд авторов указывают на "несостоятельность суда присяжных" и на то, что "в наших условиях основной идеологический смысл суда присяжных как средства народного нормотворчества и демократического института теряется". Другие считают, что основным злом является непрофессионализм присяжных заседателей.

Поток критики на введение в судебный процесс института присяжных заседателей имеет под собой некоторые основания. Растет количество оправдательных вердиктов по тяжким уголовным преступлениям, наличествует безмотивность вердиктов, отсутствует ответственность за вынесение решения, присяжные действуют согласно внутреннему нравственному критерию и принимают решения, сообразуясь со своими субъективными оценками происходящего.

У большинства присяжных отсутствуют навыки логического мышления, а вердикты, вынесенные на основании эмоций, чаще всего страдают наличием субъективизма и далеки от анализа причинности и реального состояния рассматриваемого судом дела.

С учетом этих обстоятельств в условиях противоречивых эмоциональных подходов к рассматриваемому делу, непрофессиональной оценки действий подсудимых обсуждение и составление вердикта присяжных не только не способствуют приближению к истине, но скорее удаляют от нее.

Другими словами, суд с участием присяжных можно рассматривать как проявление коллективного субъективизма, и его вердикт не всегда согласуется с реальными обстоятельствами дела.

И наконец, к третьей группе причин, порождающих жалобы, относятся проблемы справедливости решений, принимаемых должностными лицами. Статьей 6 УК РФ понятие "справедливость" определено как один из принципов Кодекса, означающий "соответствие характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного" при применении наказания к лицу, совершившему преступление. Такую трактовку понятия "справедливость" можно назвать недостаточно полной, ибо она касается только случаев наказания лиц, совершивших преступление, и не объясняет, каким образом принцип справедливости осуществить на стадии предварительного расследования.

Судопроизводство, а в особенности уголовное, включая судебные решения, по определению не может быть ни справедливым, ни несправедливым, потому что при включении справедливости в категорию, искомую судом, она подлежит доказыванию, что, в свою очередь, должно повлечь включение ее в предмет доказывания с конкретной правовой формулировкой. Однако сделать это нельзя, поскольку у каждой стороны свое представление о справедливости и ее понимание. К тому же если вести речь о справедливости судопроизводства, то надо распространять это требование и на досудебные стадии, поскольку по логике вещей без справедливого предварительного расследования не может быть справедливого приговора.

Принцип справедливости приговора, законодательно закрепленный статьей 6 УК РФ, будет иметь реальную конфигурацию в том случае, если этот принцип будет выдержан при досудебном разбирательстве. Однако ввиду разнородности восприятия понятия справедливости значительная вероятность ошибок и нарушений ожидается именно на этой стадии.

Было бы целесообразным сосредоточить внимание ученых-правоведов на необходимости разработки критериев понятия "справедливость" с их введением в законодательную базу.

Жильцов Д.П.