Прослушивание телефона при расследовании взяточничества

Изменившийся на современном этапе развития государства характер взяточничества, оснащение участников преступления современными средствами связи: электрической, сотовой, радио, космической и т.д. наглядно демонстрируют недостаточность прежних средств и методов правового, организационного, технического и тактического противодействия преступным элементам, что обусловливает необходимость их существенного преобразования и развития. Под этим углом зрения актуализируется проблема использования достижений научно-технического прогресса, и в частности контроля и записи переговоров для установления юридически значимых обстоятельств взяточничества.

На страницах юридической печати высказана противоположная точка зрения, представители которой настаивают на полном запрете "прослушивания" телефонных переговоров. По мнению И.Л. Петрухина, пределы ознакомления с личной жизнью граждан посредством прослушивания телефонных переговоров должны быть максимально узкими... но в любом случае установка прослушивающих устройств в жилищах граждан абсолютно недопустима даже при расследовании опасных преступлений.

Осуществление контроля и записи переговоров позволяет следователю получить ориентирующую, доказательственную и иную информацию, имеющую важное значение для: установления контактов взяткодателя, взяткополучателя, соучастников; достижения договоренности о передаче денег и т.д.; выяснения роли каждого из них в совершении преступления; уточнения места нахождения предмета взятки, особенно если речь идет об услугах (ремонт дома и т.д.), ином имуществе; раскрытия механизма дачи (получения) взятки; выдвижения и проверки версий о событии взяточничества и лицах, его совершивших; задержания с поличным (при поступлении сведений о месте и времени передачи взятки); проведения других следственных действий (экспертизы и т.д.); определения тактики допросов взяткодателя, взяткополучателя, соучастников (при наличии информации о личностных качествах этих лиц и т.д.); обеспечения безопасности потерпевших, свидетелей или их близких родственников, родственников, близких лиц.

Однако изучение практики показывает, что контроль и запись переговоров не находит широкого применения на практике.

Одной из таких причин является отсутствие в органах прокуратуры, к подследственности которых относится расследование взяточничества, службы, осуществляющей оперативное техническое сопровождение раскрытия преступлений. Наличие таких служб в МВД и ФСБ порождает определенную ведомственную зависимость следователей прокуратуры от этих структур. Кроме того, в настоящее время не создан надлежащий правовой механизм, позволяющий привлечь возможности других органов, в частности ФСБ, для раскрытия анализируемых деяний.

Следует отметить, что наблюдается несоответствие между наличием у взяточников, занимающих, как правило, высокие должности в государственных структурах, в распоряжении проводных телефонных, телеграфных, факсимильных и иных средств коммуникации, в том числе системы компьютерной телефонии (голосовой почты, тарификации, конференц-связи и т.д.), цифровых технологий и т.д, и уровнем технического обеспечения следственного аппарата, что не позволяет эффективно осуществлять контроль и запись переговоров.

В соответствии с ч. 1 ст. 186 УПК контроль и запись переговоров осуществляются по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях, в частности при совершении квалифицированного и особо квалифицированного взяточничества (ч. 2, 3, 4 ст. 290 УК, ч. 2 ст. 291 УК). Таким образом, законодатель ограничивает рамки применения рассматриваемого следственного действия, устанавливая критерии его допустимости в зависимости от категории преступлений (ч. 4, 5 ст. 15 УК). В результате исключается возможность применения контроля и записи переговоров для расследования взяточничества без отягчающих обстоятельств, что, безусловно, приводит к сужению сферы применения уголовной репрессии за анализируемые деяния, посягающие на нормальную деятельность публичного аппарата управления. Следователь лишается одного из важнейших средств уголовно-процессуального доказывания, отвечающего потребностям правоприменительной практики, так как он не может оперативно использовать современные средства связи для раскрытия преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 290 и ч. 1 ст. 291 УК.

Оправданна ли такая законодательная конструкция? В юридической литературе нет единства взглядов по рассматриваемому вопросу. Широкое распространение получила точка зрения, представители которой одобряют содержащийся в ч. 1 ст. 186 УПК запрет на производство контроля и записи переговоров по преступлениям небольшой и средней тяжести, ссылаясь при этом на необходимость охраны конституционных прав и свобод граждан. Следуя рассуждениям авторов, логично было бы распространить аналогичный запрет на производство и других следственных действий, затрагивающих конституционные права и свободы граждан. Разве, например, обыск в жилище взяточников или же наложение ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию в меньшей степени затрагивает права указанных лиц, чем контроль и запись осуществляемых ими переговоров? Думается, что ответ на этот вопрос может быть только отрицательным. Однако никто из ученых, отстаивающих анализируемую позицию, не вносит предложений об ограничении производства и других следственных действий, затрагивающих конституционные права и свободы граждан, только тяжкими и особо тяжкими преступлениями. В рамках же действующего УПК категория тяжести совершенного преступления применяется только в отношении одного следственного действия - контроля и записи переговоров, что не способствует единообразию действующего законодательства и практики его применения.

Какой же мыслится выход из создавшегося положения? 1. Ограничить производство и других следственных действий, затрагивающих конституционные права и свободы граждан, только тяжкими и особо тяжкими преступлениями. 2. Снять запрет на осуществление контроля и записи переговоров по преступлениям небольшой и средней тяжести. Вряд ли можно признать оптимальным первый из предложенных вариантов ввиду недостижения в результате его реализации целей уголовной юстиции, и прежде всего защиты прав потерпевших. Более того, категория тяжести не может выступать критерием допустимости производства следственных действий ввиду обнаруживающегося противоречия с принципом процессуальной самостоятельности следователя. Поэтому более предпочтительным является второй вариант, как с точки зрения расширения возможностей использования достижений научно-технического прогресса при расследовании преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 290 и ч. 1 ст. 291 УК, так и с точки зрения функционального назначения рассматриваемого следственного действия, адекватного характеру оснащения взяточников современными средствами связи. По изложенным соображениям заслуживает внимания высказанное в науке мнение о необходимости распространить действие контроля и записи переговоров на преступления небольшой и средней степени тяжести. Следует заметить, что ч. 2 ст. 186 УПК предоставляет следователю возможность осуществления контроля и записи переговоров независимо от категории преступления при наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевших или их близких родственников, родственников, близких лиц.

Взяткодатель и взяткополучатель, как правило, взаимно заинтересованы в передаче денег, ценностей и т.д., а также в выполнении обусловленных взяткой действий (бездействия), поэтому они проявляют особую осторожность, стараются сократить до минимума не вызываемые необходимостью личные контакты, избегают очевидцев своих встреч. Кроме того, в силу служебной занятости, отдаленности места нахождения и по другим причинам они используют все доступные им средства коммуникации: телефон, телефакс, пейджер и т.д., которые становятся незаменимым средством общения, для совершения и сокрытия посягательств на интересы государственной власти, интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления.

Поэтому необходимым условием успешного осуществления контроля и записи переговоров является установление всех используемых взяточниками и иными лицами, имеющими отношение к расследуемому преступлению, видов связи, а также номеров служебных, домашних, мобильных и иных телефонов, а также названий и абонентских номеров компаний пейджинговой связи и т.д. При этом следует учитывать, что многие преступники пользуются SIM-картами различных операторов связи и имеют несколько номеров телефонов. Эту задачу следователь решает, используя возможности оперативных служб.

Процедура осуществления контроля и записи переговоров включает в себя как юридические, так и фактические основания. Юридические основания представлены в виде трехуровневой системы. Первый уровень - вынесение следователем постановления о возбуждении перед судом ходатайства о производстве контроля и записи телефонных и иных переговоров; второй уровень - получение согласия надзирающего прокурора; третий уровень - вынесение судьей постановления о разрешении контроля и записи переговоров или же об отказе в их производстве.

Думается, что существование второго звена приведенной структуры вряд ли является оправданным. Убедительные доводы по этому вопросу приводит И.Л. Петрухин: "Нет смысла иметь на предварительном следствии как бы двойной заслон от ошибок и злоупотреблений. При хорошо поставленном судебном контроле прокурорский надзор в некоторых отношениях становится излишним", в связи с чем предлагается упростить существующий порядок производства следственных действий и направлять в суд постановление следователя о получении согласия на производство рассматриваемых действий, лишь поставив об этом в известность прокурора и при отсутствии возражений с его стороны.

Фактическими основаниями контроля и записи переговоров при расследовании преступлений, предусмотренных ст. 290, 291 УК, являются достаточные данные полагать, что в телефонных и иных переговорах подозреваемого или обвиняемого во взяточничестве, а также иных лиц могут содержаться сведения, имеющие значение для раскрытия преступления. Эти данные могут быть получены из двух источников: в результате производства следственных и иных процессуальных действий, направленных на собирание доказательств; осуществления оперативно-розыскной деятельности, соответствующей требованиям, предъявляемым к доказательствам (ст. 89 УПК).

При наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц контроль и запись переговоров может осуществляться без судебного решения. Юридическим основанием производства рассматриваемого следственного действия в таких случаях будет являться письменное заявление этих лиц, в котором должно быть указано, на какой срок разрешается прослушивание и согласны ли на это проживающие с заявителем члены семьи. Фактические основания контроля и записи переговоров могут содержаться как в заявлении этих лиц, так и в названных выше двух источниках. Заявление гражданина предоставляет следователю право прослушивать лишь его номер телефона (домашний, служебный) и т.д., а также номера других телефонов, в переговорах с абонентами которых он участвует. Звукозаписывающую аппаратуру следует включать только при вызове абонента для фиксации поступающих в его адрес угроз.

На страницах юридической печати аргументируется мнение о возможности осуществления контроля и записи переговоров с использованием некоторых видов связи, к примеру радиостанций, без судебного решения по тем основаниям, что контроль таких переговоров не ограничивает права и свободы человека и гражданина. Статья 23 Конституции Российской Федерации провозглашает тайну телефонных переговоров и устанавливает гарантии осуществления этого права, допуская возможность его ограничения только на основании решения суда. Аналогичное правило содержится и в ст. 13 УПК. Судебный порядок получения разрешения на производство контроля и записи переговоров не может быть поставлен в зависимость от технических возможностей "прослушивания" и должен последовательно применяться на практике даже в тех случаях, когда "радиоволны легко улавливаются радиоприемниками". В противном случае результаты контроля и записи переговоров являются недопустимыми доказательствами как полученные с нарушением закона и не могут быть положены в основу обвинения взяточников.

Кроме того, контроль и запись переговоров не могут не ограничивать права и свободы участников уголовного процесса, а также других лиц, так как все следственные действия являются принудительным вторжением в сферу охраняемых законом прав и свобод человека и гражданина, и особенно те из них, которые ограничивают гарантированные Конституцией Российской Федерации права и свободы человека и гражданина, подлежащие приоритетной защите.

Характерная особенность контроля и записи переговоров состоит в том, что это следственное действие не является одномоментным и непрерывным, может производиться в течение длительного периода времени - до шести месяцев и прекращаться по постановлению следователя, если необходимость в данной мере отпадет, но не позднее окончания предварительного расследования по данному делу (ч. 5 ст. 186 УПК). Как следует из внутриструктурного анализа указанной нормы закона, сроки осуществления анализируемого следственного действия подразделяются на три вида: 1) максимальный срок контроля и записи переговоров, который установлен законодателем в течение до шести месяцев. Этот срок является предельным и продлению не подлежит; 2) фактический срок производства анализируемого следственного действия, продолжительность которого в законе не определена, однако очевидно, что этот срок не может превышать срок расследования по конкретному уголовному делу. Представляется, что продолжительность фактического срока во всех случаях не может превышать максимальный срок контроля и записи переговоров; 3) сокращенный срок контроля и записи переговоров, который применяется по постановлению следователя в случаях, если необходимость в дальнейшем применении этой меры отпадет, но не позднее окончания предварительного расследования по данному делу, однако во всех случаях этот срок не может превышать фактический и максимальный сроки осуществления контроля и записи переговоров.

Ссылаясь на "негативные реалии" современного отечественного судопроизводства, на страницах юридической печати высказываются предложения об осуществлении контроля и записи переговоров и после окончания расследования уголовного дела в тех случаях, когда существует "реальная угроза преступного воздействия на носителей доказательственной информации (потерпевших, свидетелей, подсудимых) с целью изменения ими в судебном заседании ранее данных показаний...".

Указанные факты противодействия осуществлению правосудия имеют широкое распространение по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 290, 291 УК, так как взяточники применяют все возможные средства, вплоть до физического уничтожения свидетелей, потерпевших, близких им лиц, чтобы скрыть следы своей преступной деятельности и избежать уголовной ответственности за содеянное, зачастую прибегая в этих целях к использованию своих связей, в том числе в криминальной среде. Однако выявление, нейтрализация и устранение этих негативных фактов не могут осуществляться в противоречии с законом. Если же следовать точке зрения авторов, то возникает необходимость подвергнуть реформированию заключительный этап предварительного расследования и его неотъемлемую часть - ознакомление обвиняемого с материалами дела, что неизбежно приведет к нарушению конституционного права обвиняемого на защиту. Поэтому вряд ли такое предложение может быть воспринято законодателем.

Статья 186 УПК допускает контроль и запись не только телефонных, но и иных переговоров, считая, таким образом, их перечень неисчерпывающим. Такая позиция законодателя ориентирована на дальнейшее развитие средств связи и поэтому представляется перспективным направлением научного поиска. Из буквального прочтения анализируемой нормы закона следует, что иные переговоры - это переговоры, отличные от телефонных. Неопределенность данного законоположения приводит к возникновению трудностей на практике, так как неясно, какие речевые контакты взяткодателей, взяткополучателей, а также иных лиц подлежат прослушиванию и фиксации. Этот вопрос не находит однозначного решения на страницах юридической печати.

Определенные трудности при расследовании взяточничества вызывает вопрос о том, переговоры каких лиц могут быть взяты под контроль и ограничены по решению суда. Очевидно, что позиция законодателя, предусматривающая такую возможность в отношении обвиняемого (подозреваемого), т.е. персонифицированного круга участников уголовного процесса со стороны защиты, юридический статус которых определен в ст. 47, 46 УПК, является обоснованной, так как деятельностью этих лиц наносится ущерб правоохраняемым интересам.

Что же касается переговоров "других лиц", которые могут содержать сведения, имеющие значение для дела, то представляется проблематичным практическое определение круга таких лиц, в связи с чем не исключается возможность субъективного усмотрения правоприменителя и тотального прослушивания телефонных и иных переговоров в целях якобы раскрытия взяточничества, что является, на наш взгляд, недопустимым, так как противоречит назначению уголовного судопроизводства. Поэтому, учитывая, что анализируемое следственное действие - контроль и запись переговоров - осуществляется только после возбуждения уголовного дела, когда правовое положение участников уголовного процесса как со стороны обвинения, так и со стороны защиты определено в ст. 46 - 48, 54, 55, 42, 44, 45, 56 УПК, необходимо, на наш взгляд, законодательно определить круг таких "других лиц", переговоры которых подлежат прослушиванию и фиксации, что будет выступать действенной гарантией обеспечения их конституционного права на тайну переговоров.

Контроль и запись переговоров при расследовании взяточничества инициирует следователь, в производстве которого находится уголовное дело, он является, на наш взгляд, надлежащим субъектом осуществления этого следственного действия, имеющего, как справедливо отмечается в науке, "ярко выраженный технико-поисковый характер". Эта особенность обусловливает две формы непосредственного исполнения контроля и записи переговоров: 1) лично следователем, который получает возможность путем восприятия речевого контакта взяткодателя, взяткополучателя, соучастников, иных лиц правильно понять смысл передаваемой ими с помощью средств связи информации, так как в большинстве случаев преступники не говорят открыто о передаче взятки, выражаются иносказательно, намеками, акцентируют внимание на отдельные обстоятельства интонацией своего голоса, не договаривают отдельные фразы и т.д. Получение таких сведений дает возможность следователю быстро и оперативно планировать другие следственные и иные действия, направленные на изобличение участников преступления. Для оказания помощи в качественном прослушивании и фиксации речи следователь привлекает соответствующего специалиста; 2) органом дознания, осуществляющим оперативное сопровождение расследования, а также подразделением по проведению специальных технических мероприятий, на которые в большинстве случаев на практике возлагается функциональная часть контроля и записи переговоров. С этими службами следователь должен поддерживать постоянный контакт в целях оперативного получения информации о взяточничестве и использования ее в раскрытии преступления.

При осуществлении контроля и записи переговоров следователь получает доказательственную информацию о взяточничестве не непосредственно, не "из первых рук", т.е. не путем личного восприятия, а из соответствующих источников, опосредованных ее носителем, - фонограмм, т.е. из технических носителей звука, которые он вправе в любой момент истребовать из органа дознания для осмотра и прослушивания.

Цели осуществления контроля и записи переговоров в значительной степени определяются конкретной следственной ситуацией, складывающейся на различных этапах производства по делу. В ситуации информативно-определенной, когда имеется заявление взяткодателя о предстоящей передаче взятки и он готов оказывать содействие следователю в изобличении взяткополучателя, с помощью контроля и записи переговоров указанных лиц подлежат выяснению вопросы о месте и времени передачи незаконного имущественного вознаграждения, его характере, денежном эквиваленте, существе служебного действия (бездействия), выполняемого за взятку, и т.д.

В ситуации информативно-неопределенной, когда информация о взяточничестве поступила из оперативных источников, из материалов расследования других уголовных дел и пр., представляющихся наиболее сложными для доказывания, контроль и запись переговоров помогают установить круг участников преступления, о которых не было известно следствию; местонахождение предмета взятки, возможность его изъятия и т.д.

При наличии информации о вымогательстве денег, ценных бумаг и т.д. посредством контроля и записи переговоров устанавливаются: содержание высказываемой угрозы, характер нарушения интересов взяткодателя, существо требования взяткополучателя и другие существенные обстоятельства дела.

Контроль и запись переговоров должны осуществляться непрерывно, чтобы "уловить" моменты, связанные с передачей взятки, сокрытием следов содеянного, оказанием противодействия установлению истины и т.д., так как взяточники при ведении переговоров не постоянно обсуждают свои преступные планы.

Результативность контроля и записи переговоров может быть значительно повышена в случаях создания так называемой тревожной ситуации среди взяткодателей, взяткополучателей путем сообщения им сведений, направленных на повышение активности их действий (бездействия), либо инсценировки утечки данных, связанных с расследуемым событием и т.д., для того чтобы побудить преступников использовать полученную информацию в своих целях, в том числе путем применения средств коммуникации. Причем чем выше субъективная значимость тревожной ситуации, тем больше вероятность осознания ее опасности и тем более активны ее защитные действия, в том числе с использованием средств связи.

Следует учитывать, что взяточники боятся разоблачения, допускают возможность контроля и записи их переговоров, стараются направить следствие по ложному пути и т.д. Поэтому они маскируют передаваемую ими информацию, в том числе путем использования в этих целях современных средств связи: сообщают ложные факты; применяют зашифрованные способы общения; умышленно искажают голос; используют цифратор речевых сообщений и массивы данных; создают помехи; используют средства для обнаружения прослушивания; приводят звукозаписывающую аппаратуру в неисправное состояние с помощью короткого замыкания в линии электросвязи; применяют различные устройства, включаемые между телефонной трубкой и телефонным аппаратом, обеспечивающие анонимность переговоров путем цифровой обработки речевого сигнала для изменения тембра и тона голоса; используют средства обнаружения подключения к телефонной линии и специальные приборы защиты телефона от высокочастотного зондирования и индуктивного съема речевой информации с телефонной линии; применяют телефонные анализаторы для осуществления круглосуточного тестирования телефонных систем и создания помехи при попытках прослушивания или снятия информации и т.д.

Поэтому на следователя возлагается обязанность установить, какие технические средства связи могут использоваться преступниками для маскировки их переговоров, чтобы предотвратить противодействие осуществлению этого следственного действия и обеспечить его продуктивность.

Чупахин Р.В.