Недостойные наследники

1. В действующей с 1 марта 2002 г. части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК) регулирование правового положения недостойных наследников, как справедливо отмечается в литературе, "воспроизводит, развивает и уточняет положения ст. 531 ГК 1964 г., опираясь на накопленный за годы их практического применения опыт".

В ст. 1117 ГК сохранены предусматривавшиеся ранее действовавшим законодательством три группы недостойных наследников (лица, противоправно способствовавшие призванию самих себя к наследованию (1), родители, лишенные родительских прав (2), а также лица, злостно уклонявшиеся от выполнения лежавших на них в силу закона обязанностей по содержанию наследодателя (3)). При этом уточнены характер и направленность действий недостойных наследников из первой группы (п. 1 ст. 1117 ГК), расширен субъектный состав алиментообязанных лиц из третьей группы (п. 2 ст. 1117 ГК), а также более четко определен порядок отстранения от наследования при наличии бесспорных подтверждений недостойности наследников из первой и второй групп (п. 1 ст. 1117 ГК).

2. Имеются, однако, в ст. 1117 ГК и новеллы, не основанные ни на предшествующем законодательстве, ни на специальных доктринальных разработках вопроса. Одна из таких новелл - указание об устранении от наследования наследника, способствовавшего своими противоправными умышленными действиями не только призванию самого себя к наследованию или увеличению своей наследственной доли, но и призванию к наследованию других лиц или увеличению причитающихся другим лицам долей наследства. Эта новелла отмечена практически всеми авторами, комментировавшими положения ст. 1117 ГК, однако она, как представляется, пока не получила адекватной доктринальной оценки.

Не вызывает сомнения, что, требуя устранения от наследования лица, способствовавшего призванию себя к наследованию или увеличению своей наследственной доли, закон (п. 1 ст. 1117 ГК) охраняет свободу волеизъявления наследодателя, независимо от того, в чем заключалось незаконное воздействие на волю наследодателя. Охранительная функция положений о недостойных наследниках выражается прежде всего в аннулировании тех положений завещания, которые были вызваны незаконным влиянием на волю наследодателя. Однако это аннулирование проводится неодинаково в зависимости от того, призывается ли к наследованию наследник, недолжным образом повлиявший на волю и волеизъявление наследодателя, или к наследованию призывается иное лицо, не имеющее к такому воздействию никакого отношения.

В случае когда действия недостойного наследника были направлены на призвание самого себя к наследованию или на увеличение своей наследственной доли, аннулирование недолжного с точки зрения закона влияния этого наследника на волю и волеизъявление наследодателя получает вполне адекватное выражение в отстранении от наследования соответствующего недостойного наследника.

В случае же когда действия недостойного наследника были направлены на призвание к наследованию "других лиц" или на увеличение причитающейся "другим лицам" доли наследства, буквальное толкование п. 1 ст. 1117 ГК приводит к аннулированию последствий недолжного воздействия на волю и волеизъявление наследодателя лишь в тех редких случаях, когда лицо, совершившее умышленное противоправное деяние, призывается к наследованию вместе с теми "другими лицами", в интересах призвания которых к наследованию оно действовало. Однако и в этом случае закон не позволяет полностью исключить последствия недолжного воздействия на наследодателя, так как наследственные права самих "других лиц" в п. 1 ст. 1117 ГК не подвергаются ни малейшему сомнению, и, следовательно, эти лица имеют право наследования и в случае устранения от наследства действовавшего в их интересах недостойного наследника.

По нашему мнению, требование заинтересованности в совершении неправомерных действий против наследодателя в качестве обязательного условия для отстранения недостойного наследника от наследства не отвечает не только тексту нормы, но и самому назначению института недостойных наследников. Ведь получается, что при отсутствии заинтересованности в призвании третьего лица к наследованию сам недостойный наследник права наследования не лишается. Лицо, виновное в совершении перечисленных в п. 1 ст. 1117 ГК действий, должно при совершении преступления отстраняться от наследования безусловно, а в случае совершения менее тяжкого противоправного деяния - при наличии умысла, направленного на открытие наследства или перераспределение наследственных долей, независимо от того, охватывалось ли его умыслом призвание к наследованию самого себя или кого-либо из третьих лиц.

Наконец, вне рамок законодательного регулирования остается ситуация, когда лицо, совершившее перечисленные в п. 1 ст. 1117 ГК действия, само не призывалось к наследованию ни по закону, ни по завещанию, а лишь способствовало призванию к наследованию "других лиц" или увеличению доли наследства этих лиц. Вот пример подобной ситуации: сын наследодателя принуждает его к составлению завещания на все свое имущество в пользу своей дочери - внучки наследодателя. Если все имущество завещано внучке, то сын (если он только не относится к числу необходимых наследников), не должным образом способствовавший призванию своей дочери к наследованию, сам к наследованию никогда призван не будет, а следовательно, не сможет быть отстранен от наследования в качестве недостойного.

Таким образом, не затрагивая статус лиц, получивших наследственные права в результате воздействия на волю наследодателя третьих лиц, которые к наследованию вообще не призываются, закон (п. 1 ст. 1117 ГК) по существу охраняет последствия недолжного воздействия на волеизъявление наследодателя. Следовательно, буквальное толкование п. 1 ст. 1117 ГК, умалчивающего о лишении наследственных прав лиц, призванных к наследованию в результате недолжного воздействия на волю и волеизъявление наследодателя, не позволяет адекватно аннулировать последствия такого воздействия. Изложенное приводит к выводу о неприемлемости буквального толкования указанной нормы и необходимости такого изъяснения ее содержания, которое исключало действие положений завещания, вызванных недолжным воздействием на волю наследодателя.

3. Возвращаясь с учетом изложенного к вопросу о толковании положений абз. 1 п. 1 ст. 1117 ГК, считаем необходимым лишение наследства не только лиц, совершивших умышленные противоправные действия против наследодателя в интересах призвания к наследованию "других лиц", но и самих этих "других лиц". Не могут и не должны защищаться наследственные права, возникновение которых зиждется на правонарушении той или иной степени тяжести, хотя бы само претендующее на получение этих прав лицо и не имело никакого отношения к указанному правонарушению.

Строго говоря, "другие лица" не являются недостойными наследниками в смысле ст. 1117 ГК, так как не совершали никаких "умышленных противоправных" действий для призвания себя к наследству. Мы тем не менее считаем возможным урегулировать отстранение "других лиц" от наследования именно в рамках института недостойных наследников не только потому, что изменение устоявшихся положений о надлежащем истце по делам о недействительности сделок, совершенных под влиянием обмана, угроз или насилия, представляется нам весьма проблематичным, но и потому, что в действующем Законе уже имеется норма, предусматривающая отстранение от наследования по недостойности лиц, не совершавших по отношению к наследодателю никаких предосудительных поступков (п. 3 ст. 1146 ГК).

Предложенное толкование требует, однако, существенной оговорки в том смысле, что для того, чтобы совершенные в отношении наследодателя, кого-либо из его наследников или против осуществления выраженной в завещании последней воли наследодателя умышленные противоправные действия давали основание для устранения от наследования "других лиц", не совершавших указанных действий, эти действия должны быть направлены на незаконное призвание к наследованию "других лиц" или увеличение причитающейся им доли наследства. Иначе говоря, умыслом лиц, совершавших противоправные деяния, должно охватываться призвание к наследованию в результате этих деяний соответствующих "других лиц" или увеличение их наследственных долей. Следует, таким образом, непременно требовать субъективной направленности воздействия на волю или волеизъявление наследодателя, направленности, предполагающей призвание к наследованию определенных лиц или увеличение их наследственной доли.

Признаком такой субъективной направленности вполне может служить выдвинутый проф. К.Б. Ярошенко критерий заинтересованности, который является действенным инструментом для подтверждения наличия в действиях недостойного наследника - причинителя - умысла, направленного на призвание "другого лица" к наследованию. Наличие заинтересованности следует, по нашему мнению, признать во всех случаях, когда умыслом причинителя охватывалось призвание в результате своих действий к наследованию конкретного субъекта.

Таким образом, указание абз. 1 п. 1 ст. 1117 ГК об отсутствии права наследования у тех наследников, которые своими умышленными противоправными действиями способствовали призванию к наследованию не только себя самих, но и других лиц, следует толковать расширительно, как указание и на недопустимость наследования теми третьими лицами, в интересах призвания которых к наследованию действовал недостойный наследник при условии, что умыслом последнего охватывалось призвание к наследованию соответствующих третьих лиц.

Полезно знать: